Я жил во Львове в старинном польском доме. Все соседи знали друг друга
как облупленных и в общем, сосуществовали дружно. В радости - завидовали
и выпендривались, в горе – мгновенно бросались на помощь, все как у
всех...

Но один дядечка резко выделялся на общем фоне. Звали его Пан Юзык и был
он партийным и советским работником. Юзык отличался говнистым характером
и такой же внешностью: тоненькие ножки, пузо, зачес...
Начальником был он видно большим – однажды я видел, как Юзык при всем
народе поставил нашего участкового по стойке «смирно» и своим властным
партийным голосом полировал его матом...
Как-то ночью милиция выселила из нашего дома семью тихих пьянчуг, а
через полгода в их пустующую квартиру заселилась простая деревенская
бабушка и по совместительству – мама Юзыка...
Опасаться нашего «слугу народа», соседи стали еще больше, а уважать -
меньше.

Но было у Юзыка одно потрясающее качество, за которое его все ценили и
старались перенять его – это отношение к своей машине.
Год примерно 83-й, Юзык въехал в наш двор на новенькой «семерке». До
этого «семерок» никто и в глаза не видел. Из других дворов приходили
посмотреть на чудо автопрома, мы даже выпендривались перед чужими
пацанами:
- Цэ машина нашого пана Юзыка, а у вашому двори такойи нэма й нэ будэ...
«Слуги народа», как водится должны пробовать - нет ли яда в похлебке
хозяина? Но они предпочитали дегустацию начинать с хозяйских машин и
черной икры, ну да не суть...
Шли годы и Юзык стал всеобщим авто-авторитетом. Чуть какой вопрос по
продлению жизни аккумулятора или как выточить новые шаровые? – сразу
бежали к нему и Юзык охотно раздавал туманные советы по защите машины от
неумолимого времени... Сейчас фигня, а тогда «жигуль» стоил ровно, как
квартира, поэтому ездить он был обязан всю жизнь своего хозяина, а потом
перейти внукам по наследству...
Но годы шли, страна менялась, не менялась только «семерка» Юзыка. Все
так же блестела, летала и ничего в ней не гремело и не чихало, раз в
неделю Пан Юзык как штык - тщательно намывал ее из шланга, а вот лежащим
под машиной его никто и никогда не видел...
Партийные работники не какают и машины у них не ломаются, точка...
Наступил 1991 год.
Год как год, вот только Юзык почему-то приуныл, нацепил жовто-блакитный
значок и по-тихому свалил в Штаты. А его верная «семерка» все так же
грустно стояла под окнами ожидая хозяина... Это было чудо, но выглядела
машина так же, как и в далеком 83-м.
Записана она была на маму пана Юзыка и та, не долго думая, продала
«семеру» нашему соседу. Всем двором как и положено обмыли покупку и
поинтересовались о цене вопроса. Узнав цифру, мужики неодобрительно
зацокали:
- Да че-то дороговато ты взял, поторговался бы, все же восемь лет – это
возраст для тачки... но хотя деньги инфляция жрет каждый день, да и
машина в шикарном состоянии... ничо, нормально.
Счастливый хозяин «семерки» еле сдерживая улыбку - выждал паузу и
сказал: По поводу восьми лет - есть маленький нюанс: мамаша Юзыка мне
все рассказала: оказывается – этот сучий потрох начиная с 83-го, каждый
год у себя в обкоме по госцене покупал новую «семерку» одного и того же
цвета, а старую продавал вдвое дороже, так что этой машине полгода
отроду всего, а восьмилетние в ней только номера...

Партийный работник должен был подавать пример скромности в быту...